Не звони

Просмотров: 35

Не звони

«Семь причин, по которым я не отвечаю на звонки»

Веб-разработчик и сооснователь компании-организатора хакатонов Fhacktory Эдриен Джоли опубликовал в своём блоге на Medium заметку о том, почему он предпочитает не брать трубку, когда ему звонят. Автор назвал семь причин, по которым он не хочет общаться по телефону с большинством звонящих.

1. Я не отвечаю на звонок, потому что я занят

«То, что вы собираетесь мне сейчас сказать, вероятнее всего, не актуальнее того, чем я решил сейчас заняться», — пишет Джоли. «Работаю ли я или провожу время со своими близкими, я не хочу, чтобы меня отрывали от моих занятий».

Как отмечает разработчик, большинство людей, которые звонят, чтобы уточнить какие-то вопросы, выбирают время для звонка, руководствуясь собственными потребностями. Они совершают звонки в удобное для них время, но при этом они не считают нужным выяснить, удобно ли это время для адресата.

2. Я не отвечаю на звонок, потому что мои задачи и расписание записаны на смартфоне

Многие, кто звонит Джоли, пытаются обсудить с ним предстоящую встречу или текущие задачи. «Кажется, они не могут понять, что и задачи, и расписание хранятся на моём смартфоне, и мне сложно одновременно разговаривать и вносить пометки в календарь или список дел».

3. Я не отвечаю на звонок, потому что звонки не оставляют никаких «следов»

В ходе телефонного разговора, пишет разработчик, часто принимаются важные решения, но никаких свидетельств о том, что они были приняты, не остаётся. «В итоге я частенько спорю с расстроенными клиентами, которые уверены, что говорили мне какие-то важные вещи, но никаких доказательств тому нет».

Хорошая практика для любого бизнеса — после того, как решение было принято, напоминать о нём по электронной почте или с помощью любого другого канала связи.

4. Я не отвечаю на звонок, потому что способности к коммуникации большинства звонящих оставляют желать лучшего

«Звонок по телефону часто напоминает визит в чей-то офис. Это просто и удобно, потому что пообщаться с нужным человеком можно сразу же. В то же время, в такой ситуации у звонящего не остаётся времени на обдумывание своих реплик — и зачастую наш разговор оканчивается тем, что мы так ничего и не выяснили. Мы просто теряем время», — пишет Эдриен Джоли.

5. Я не отвечаю на звонок, потому что не хочу тратить чужое время

По словам Джоли, ему часто звонят основатели различных стартапов, которые находятся в поисках разработчика, способного выступить в качестве соучредителя проектов. Они звонят не только ему — и поэтому им приходится много раз повторять свой питч, затрачивая при этом очень много времени и постепенно теряя энтузиазм от бесконечного проговаривания одного и того же.

Разработчик считает, что посылать письма — гораздо эффективнее. На это уходит меньше времени, а индивидуальность каждому сообщению можно добавить, включив в него несколько фраз «от себя».

6. Я не отвечаю на звонок, потому что мне неудобно разговаривать

«В то время, когда я работал в компании в качестве наёмного работника, мне часто звонили из других организаций, пытаясь переманить меня к себе. Рекрутеры не знали, где я и кто находится рядом со мной, и не заботились о том, не проходит ли мимо мой нынешний начальник», — пишет автор материала.

Джоли отмечает, что выяснить, в какой обстановке находится адресат в момент звонка, довольно сложно. И если человек не знает, как обстоят дела, и звонит «наугад», разговор может получиться непродуктивным.

7. Я не отвечаю на звонок, потому что у меня плохая память

«Эта причина является для меня наиболее болезненной — у меня очень плохая память. Я всегда с трудом запоминаю людей и то, что они мне говорят. Велика вероятность, что если вы мне позвоните и расскажете о своём проекте, я забуду о нём — и вам придётся повторять всё сначала. Отправляя мне сообщение, вы создаёте для меня “заметку” в моём электронном ящике — и забыть о вас становится сложнее», — заключает разработчик.

Источник:
Не звони
«Семь причин, по которым я не отвечаю на звонки»
[link]http://www.chaskor.ru/article/ne_zvoni_mne_ne_zvoni_39401[/link]

Не звони

Моя жена сказала:

– И еще звонил Габович. У него есть дело. Обещал зайти.

– Я знаю. Наверное, хочет дрель попросить. Мне говорили, он купил стеллаж.

Габович был моим соседом и коллегой. Вернее, не совсем коллегой – он был филологом. Работал над сенсационной книгой. Называлась она – “Встречи с Ахматовой”. И подзаголовок: “Как и почему они не состоялись”. Что-то в этом роде.

Я начал зашнуровывать ботинки.

– Прогуляюсь. Куплю сигареты.

– А как же Габович?

– Если он меня застанет, это будет долгий разговор. А мне работать надо.

– Когда же ты вернешься?

– Как только он уйдет. Подай мне знак.

– Зажги, допустим, свет в уборной.

– Свет в уборной и так постоянно горит.

– Лучше я повешу на окно вот эту тряпку.

Я спустился в холл. Крадучись, проследовал мимо лифта. Вышел на улицу. К этому времени начало темнеть. Кроме того, я перешел через дорогу. Так что Габович не должен был меня заметить.

Я купил пачку “Мальборо”. Прогулялся до русского магазина. Взял для мамы газету. Тут же у кассы выпил бутылку “Перье”. Потом меня остановил Давыдов из “Русского слова”. Спросил, как дела. Я в ответ поинтересовался:

– Как здоровье Эпштейна?

– Да вот, – отвечает, – собираюсь в больницу ему позвонить. Инфаркт – это, сам понимаешь, не шутки.

– Привет ему, – говорю.

Я вернулся к дому. Белой тряпки не было. А между тем становилось все прохладнее. Тогда я зашел в “Подмосковье”, спросил чашку кофе. Может, думаю, съем что-нибудь.

– Давайте, – говорю, – меню.

– То есть как это нет?

– Я вам и так скажу, что есть.

– Запомните. Потому что у нас есть только шашлык.

– Поразительно, – говорю, – я как раз шашлык-то и хотел.

Я поел. Выпил кофе. К этому времени публика собралась, музыка заиграла. Помню, руководитель ансамбля воскликнул:

– Внук Ираклий поздравляет с днем рождения бабушку Натэллу. В ее честь исполняется лирическая песня.

Он выждал паузу и торжествующе договорил:

– Лирическая песня: “Ты еще жива, моя старушка. “

Я расплатился и вышел на улицу. К этому времени стемнело. Наш шестиэтажный дом массивно выступал из темноты. Однако тряпки не было. Между тем я почувствовал холод. Зашел в спортивный магазин напротив фотоателье. Купил себе фуфайку за тридцать долларов. Тут же натянул ее. И лишь тогда заметил спереди эмблему – череп, две берцовые кости плюс шизофреническая надпись: “Ты это прочел? Значит, ты подошел слишком близко!”

Хожу я по улице в этой дегенеративной фуфайке. Приближаюсь к своему дому. Свет в окне горит, а тряпки нет.

Я подошел к автомату. Трубку берет жена.

– Отвечай только “да” или “нет”.

– Нет, – сказала моя жена.

– А ты говоришь – нет. Он уходить не собирается?

– Что – да? Да – собирается? Или да – не собирается?

– Значит, не собирается?

– Смотри не угощай его.

– Ни в коем случае.

– Про тряпку не забыла?

Я снова прошелся до русского магазина. Встретил Давыдова. Он говорит:

– Ты знаешь новость – Эгпптейн скончался. Я только что ему в больницу позвонил. Хотел заехать, навестить, и вот.

Тут я решил позвонить одной знакомой женщине. Так, ничего особенного. Просто знакомая женщина лет тридцати из соседнего дома. Без мужа.

Порылся в записной книжке. Звоню. Эта самая Нелли мне отвечает:

– А, это ты?! Я думала, забыл меня совсем.

– Можно, – спрашиваю, – зайти?

Тут некоторая пауза возникла. И затем:

– Ты извини, я не одна.

– Ладно, – говорю, – в следующий раз.

В ответ раздается:

– Следующего раза не будет. Между нами все кончено. У тебя жена и дочка. Должна я наконец и о себе подумать.

И Нелли повесила трубку.

Тут я задумался. Все люди жестоки по-разному. Мужчины, например, грубят и лгут. Изворачиваются, как только могут. Однако даже самый жестокий мужчина не крикнет тебе: “Уходи! Между нами все кончено. ” Что касается женщин, то они произносят все это с легкостью и даже не без удовольствия: “Уходи! Ты мне противен! Не звони мне больше. “

Сначала они плачут и рыдают. Потом заводят себе другого и кричат: “Уходи!”

Уходи! Да я такого и произнести не в состоянии.

Я взглянул на часы – половина одиннадцатого. Кинотеатры закрыты. Денег практически нет. Дело приближается к ночи.

Окна мои призывно светились. Белая тряпка отсутствовала. Зато хоть окончательно стемнело. Череп и кости на моей фуфайке перестали выделяться. Да и надпись утратила смысл.

Я снова позвонил домой. И звука еще не произнес, а жена мне твердо отвечает:

– Нет. – Нет в смысле – да? Габович у нас?

И думаю – что там у них происходит? Может, какой-то серьезный разговор? Или какое-то важное дело?

Даже чувство ревности во мне зашевелилось. Вешаю трубку. Звоню Рафаилу, который торгует недвижимостью. Благо живет Рафаил за углом.

– У тебя деньги, – спрашиваю, – есть?

– Допустим, нет. Зато есть виза, мастер-кард, америкэн экспресс. А что?

– Я не знаю. В Канаду. Или в Бразилию.

– С удовольствием. – отвечает, – но у меня Рита больна. Может, через недельку?

– Через недельку, – говорю, – я уже, пожалуй, дома буду.

– А сейчас ты где?

– Это мысль. Брось-ка мне в окошко долларов пятнадцать.

– Я же сказал – денег нет. Завтра будут.

– А до завтра мне под окнами бродить?

– Если хочешь, зайди.

– Лучше сделай мне одолжение. Позвони в “форест дайнер “. Предъяви свою визу. Скажи, чтоб выдали мне дринк. Точнее, два. А деньги я при случае верну.

Я зашел в “Форест дайнер”. Опрокинул два бокала рома с пепси-колой. Выкурил сигарету и решительно направился к дому.

Был первый час ночи. Мое окно светилось ярко и гостеприимно. Кстати, свет в уборной был погашен. Может, Габович погасил.

Я поднялся в лифте на шестой этаж. Достал свой ключ. Дверь отворилась. Габович стоял на пороге. Он был в пальто. Он что-то говорил, жестикулируя и стряхивая пепел. Завидев меня, расплылся в улыбке.

Моя жена сказала:

– Я ему тысячу раз говорила – снимите пальто. А он ни в какую.

– Я же на минутку, – сказал Габович, -. мне пора идти. Хотя теперь чего там. Сергей явился – можно поболтать.

Он снял пальто. Затем присел к столу и начал:

– Знаете ли вы, что у меня есть редкостные фотографии Ахматовой?

– Какие фотографии? – спрашиваю.

– Я же сказал – фотографии Ахматовой.

– Что – какого года?

– Какого года фотографии?

– Ну, семьдесят четвертого. А может, семьдесят шестого. Я не помню.

– Задолго до этого она умерла.

– Ну и что? – спросил Габович.

– Как – ну и что? Так что же запечатлено на этих фотографиях?

– Какая разница? – миролюбиво вставила жена.

– Там запечатлен я, – сказал Габович, – там запечатлен я на могиле Ахматовой.

Когда он направился в уборную, моя жена шепнула:

– Веди себя прилично. Я тебя умоляю. И так все говорят, что у Довлатова совершенно невыносимый характер.

Источник:
Не звони
Моя жена сказала: – И еще звонил Габович. У него есть дело. Обещал зайти. – Я знаю. Наверное, хочет дрель попросить. Мне говорили, он купил стеллаж. Габович был моим соседом и коллегой.
[link]http://www.sergeidovlatov.com/books/street.html[/link]

Не звони и не пиши мне!

За окном шёл дождь, она сидела и думала: Как хорошо, как спокойно на душе, тишина и только дождь барабанит по стеклу. Так… воскресенье, единственный выходной, куча белья на старику, не мешало бы прибрать квартиру да и привести себя в порядок. На кухне засвистел чайник, извещая, что можно сделать себе чашечку горячего кофе. Так, значит, сейчас попью кофе и вперед и с песней за домашние дела.

День летел, не успела разогнуться, а за окном уже сумерки. Наконец то все готово, в квартире стоит запах свежести, тепло, уютно, теперь можно и отдохнуть. Раздался телефонный звонок:

На том конце провода веселое: — Привет

В висках застучало, на момент показалось, что я оглохла, тысячи мурашков словно табун слонов пробежались по всему телу, это был Он, едва взяв себя в руки, я беззаботно отвечаю:

— Как дела, чем занимаешься

Раздается бархатный голос того, кого я всеми усилиями воли пыталась забыть. Подступил ком к горлу:

— Спасибо, у меня все хорошо

Отвечаю я и мысленно себя проклинаю за то, что узнав его голос не повесила трубку. Мысли заметались со скоростью света, да как он может мне звонить? Да еще и так беззаботно спрашивать меня как я поживаю, боль, обида защемило сердце. Слова так и просились прорвать плотину моего спокойствия и выплеснуться горящей лавой гнева, собравшись усилием воли, думаю, нужно держаться молодцом и быстрее закончить этот разговор.

Веселый голос на том конце провода все не унимался, расспрашивая как я, что я. Не поддерживая его веселого настроения, сообщила ему, что не желаю с ним говорить, так же припоминая, о том, что мы договорились при расставании: не звонить, не писать друг другу никогда, поставив жирную точку на тех чувствах которые назывались любовью.

— А почему ты не хочешь со мной говорить, я соскучился, итак долгое время тебя не беспокоил

Как тысячи ножей проткнули мое сердце, словно гулким эхом отдавались его слова: — Я соскучился… Боже после его долгого молчания, все эти месяцы после расставания я только стала приходить в себя и видеть этот мир не как черно-белое кино. И вот тебе здравствуйте. Объявился. Бессовестно нарушая мой покой бередя мой ум, сердце и подсознание своей персоной.

— Ты издеваешься? Я не собираюсь с тобой говорить, я не хочу тебе рассказывать как у меня дела, что я делаю, да и вообще мне не о чем с тобой говорить. После всего зла от тебя, не желаю, слышишь? Не желаю иметь с тобой ничего общего

Нотки веселья испарились, голос его стал более глубоким, терпким и серьезным.

— Ну да давай говори, что я самый плохой, что я такой, секой…

Нервы сдали, думаю, все не могу больше… Итак, далее меня понесло, физически ощущая горький привкус во рту, из моих уст полились упрёки. Остановившись отдышаться, по голове словно молотом шарахнуло, не, нельзя выдавать свои чувств. Пока я там так яростно распиналась как я теперь вижу его в своих мыслях, он пытался возразить и отмахиваясь от моих колких упреков (а я ведь пыталась задеть его самые глубокие струны) вставлял, что мол не так уж он и виноват в моих бедах. Как и прежде в силу своего характера и дара «убеждать» пытался остаться чистым как белый лист.

Конечно, в тумане горечи и обиды, подступившем комом к горлу, обещающем вырваться рекой слез, было так приятно слышать до боли знакомый голос, не раз шептавший: Я так тебя люблю…

Разговор затягивался, дабы не выдать себя со всеми потрохами, говорю:

— Все, сейчас время мы заканчиваем наш разговор, и я больше не намерена брать трубку и отвечать на твои звонки.

— нет… давай будем дружить, хотя бы просто общаться, не унимался он, дай мне последний шанс

Тишина… собираюсь всю свою волю в кулак:

— нет, не нужно, не хочу

Наконец связь прервалась, ограничение сотовой связи, 20 минут и автоматическое отключение. Через минуту звонок, твердо решив выполнить свое обещание, не поднимаю трубку. В течении пяти минут телефон разрывался от его звонков.

Звон утих… Еще пару минут сидела в оцепенении, пытаясь унять вырывавшееся сердце из груди и собраться с мыслями, которые бешено метались в моей голове словно гром и молнии. Мдам, думаю, вот тебе и денек… Зачем, ну зачем нужно было травить мою и без того израненную душу, я столько времени пыталась успокоиться, взять себя в руки и шагать по жизни с гордо поднятой головой, и? Один звонок и все полетело в тар-тара-ры.

В такие моменты, понимаешь, что иногда судьба играет с нами как бы в прятки, завязывает глаза и бросает в темноту, по началу идешь и испытываешь какие то, доселе не понятные чувства, будоражащие и волнующие, а далее игра затягивается и ты уже идешь как слепой котенок то и дело натыкаясь то на грабли, а, то и, что потяжелее, это скорей всего и есть то непонятное, приятно и вместе с тем чувство приносящее не только радость и эйфорию, но и тяжелые потери, чувство под названием любовь…

Источник:
Не звони и не пиши мне!
За окном шёл дождь, она сидела и думала: Как хорошо, как спокойно на душе, тишина и только дождь барабанит по стеклу. Так… воскресенье, единственный выходной, куча белья на старику, не мешало бы
[link]http://www.celuu.ru/lovestory/21777.html[/link]